Мир-ловушка - Страница 156

156

Бирвот, измотанный и истощенный, тоже лежал в полубеспамятстве. Он сделал для Роми все, что мог. Остановил кровотечение и отдал ей часть своей жизненной энергии, хотя все еще не оправился до конца после драки с чаднийскими магами.

К полудню у Роми воспалились раны, поднялась температура. Бирвот не мог помочь – на ближайшее время его силы были исчерпаны.

До лагеря они добрались под утро. Пока нашли (отобрали у горожан) повозку с гувлами и перину, которую постелили внутри, чтобы Роми не чувствовала тряски, пока блуждали по равнине, отыскивая при свете захваченных в Чадне масляных фонарей проход в скалах, пока двигались по лабиринту ущелий… Маг приступил к лечению слишком поздно, чтобы справиться с заражением крови.

После того как началась лихорадка, Роми не приходила в сознание. Иногда ненадолго приоткрывала глаза, но ничего не говорила. Ее губы потрескались, лицо было опухшим и горячим.

Подошел Лаймо. Под глазами синяки, левая кисть обмотана заскорузлым от крови бинтом – резаная рана. Он прихрамывал, припадая на правую ногу. Последствие удара жердью под коленную чашечку.

– Арс, Паселей приготовил поесть. Идите, я посижу с ней.

– Нет, – сухо и жестко бросил Шертон.

Молча постояв рядом, Лаймо ушел. Шертон подумал, что зря ответил ему так резко – в Чадне Лаймо держался молодцом. Куда делась его обычная нерешительность, когда они вдвоем (Нэрренират опять погналась за зильдами) отбивались от оравы ошалевших от злобы и паники пиратов! Или, может, не пиратов, а мирных горожан, жаждущих учинить расправу над якобы виновниками постигшего город бедствия. Шертону было безразлично, кто перед ним. Он всего-то и хотел проехать мимо Чадны, никому не мешая и никого не трогая, а его не пропустили, чуть не убили Роми… Пусть пеняют на себя.

Без надежного напарника Шертону вряд ли удалось бы вывезти Роми из города. Сам он тоже получил в той схватке несколько поверхностных ранений, но ему не привыкать, а вот Лаймо удивил его: морщась, наскоро обмотал порезанную руку тряпкой и снова бросился в бой. Потом вернувшаяся Нэрренират разогнала толпу, расшвыряла тех, кто недостаточно быстро убегал, и они двинулись дальше.

Над тупиковым ущельем нависло влажное складчатое небо. Тишину тревожило лишь фырканье гувлов, выщипывающих меж камней остатки травы, да изредка – протяжный утробный вой, доносящийся из-за скал. Богиня находилась где-то поблизости. Действие золотой пыльцы закончилось, началась ломка. Ее рвало, судороги скручивали ее громадное чешуйчатое тело, длинный хвост конвульсивно извивался от боли. После первого приступа Нэрренират ушла из лагеря. Наверно, не хотела, чтобы смертные видели ее в таком состоянии.

Шертон осторожно снял со лба Роми высохший теплый компресс, намочил в миске с водой, отжал и вернул на место. Заражение крови само не пройдет – значит, они все-таки расстанутся. Они оба – теряющие память, и потому не узнают друг друга, даже если когда-нибудь в будущем встретятся снова. Все существо Шертона бунтовало против такого финала. Он нашел по-настоящему близкого человека (возможно, впервые за много жизней, кто знает) – и должен его потерять? Вместе со своей человеческой памятью, которая роковым образом исчезает после каждой смерти?

Связующее Сердце. У Бирвота есть Связующее Сердце и книга древних заклинаний! Жестокие законы мироздания тоже можно иногда обмануть… как и любые законы.

Он поднялся, не выпуская из виду Роми (она до сих пор здесь, потому что он не дает ей уйти), отошел, пятясь, к маленькой полотняной палатке мага. Бирвот уже очнулся, пил какую-то гнусную на вид жидкость прямо из флакона.

– Я пока ничего не могу, – запротестовал он угасающим голосом, когда Шертон откинул полог. – Даже кошку не исцелю…

– Дайте мне Связующее Сердце и книгу заклинаний.

– Вы хотите использовать его для себя и Роми? Не стоит… Возможны разные последствия…

– Я беру на себя ответственность за все последствия. Где оно?

Помявшись, маг ответил:

– В мешке. И книга там. С книгой поосторожней, страницы ветхие…

Он сейчас был слишком слаб, чтобы выдержать спор с Шертоном.

Комок твердого стеклянистого вещества, бурого, с кровавыми прожилками, формой напоминающий человеческое сердце, был завернут в лоскут вытертого бархата. Книга лежала в кожаном футляре с медными уголками и застежками. Взяв то и другое, Шертон вышел.

– Погодите! – крикнул вслед Бирвот сорванным фальцетом. – Скажите нам перед тем, как начнете, а то мы тоже попадем под действие заклятья!

– Скажу.

Шертон поспешно вернулся к Роми. Она была жива, мокрая тряпка съехала набок. Поправив компресс, Шертон вытащил книгу.

Он немного знал древний язык, на котором было составлено заклинание. Знал и о том, что просто прочитать слова вслух недостаточно: чтобы добиться эффекта, одновременно с чтением нужно создавать мысленные образы, отвечающие тексту, и совершать ментальные усилия-действия. Хоть Шертон и не был магом, он умел все это делать.

Вечерело. Он предупредил остальных, что сейчас начнет. Лаймо вывел из ущелья стреноженных гувлов, Бирвот и Паселей тоже отошли на безопасное расстояние. Отхлебнув из фляги воды – в горле пересохло, до сих пор он не обращал на это внимания, – Шертон хриплым речитативом произнес первую фразу.

Воздух над ущельем потемнел и затуманился, а багровые прожилки, пронизывающие Связующее Сердце, которое лежало на земле между Шертоном и Роми, замерцали. После второй фразы Сердце налилось алым светом.

Лаймо устроился у самого входа в ущелье, ему хотелось посмотреть, что будет дальше. Тут росла густая влажная трава, а позади, у подножия скалы, оплетенной лианами, стеной вставал колючий кустарник. Нарвав побольше травы, Лаймо положил сверху прихваченную в лагере подушку и очень осторожно уселся. Вчерашняя скачка верхом на Нэрренират вышла ему боком: синяки и кровоточащие ссадины на ягодицах, даже ходить больно, не то что сидеть. А подолгу находиться на ногах Лаймо не мог из-за распухшего колена. Просить помощи у Бирвота он не стал: маг и без того израсходовал слишком много сил, пытаясь исцелить Роми. Лаймо сознавал, что его травмы неопасны и с раной ему повезло – чистая, не то что у Роми, со временем все заживет.

156