Мир-ловушка - Страница 30

Наконец-то он увидал Атхия! Тот застрял на площадке перед аркой, за которой виднелись движущиеся эскалаторы. Застрял вместе с другими желающими подняться на эстакаду. К арке их не пускала растянувшаяся в две шеренги группа людей в белых одеяниях.

Молодая женщина с умильным выражением лица, выступив вперед, уговаривала:

– Ходите пешком, глупые! Послушайте совета доброй богини Омфариолы, не пользуйтесь рельсовой дорогой! Светлая Омфариола всех вас любит! А разнузданная дщерь тьмы Нэрренират заманивает вас на свои эскалаторы и рельсовые дороги, дабы вы разучились ходить ногами! Не поклоняйтесь ей, не молитесь ей, не платите ей за проезд! Лучше раскройте свои маленькие слепые души перед доброй Омфариолой!

Ее ласковый голос легко перекрывал гомон толпы – видимо, у нее был специальный амулет, усиливающий звук.

Рвущиеся к эскалаторам пассажиры ругались и напирали, но люди в белом сдерживали их без видимых усилий. Тоже какая-то магия. Так или иначе, а Титусу повезло: Козья Харя тут застрял, не уйдет. Теперь надо пробиться к нему и объяснить насчет отравленного шипа. Главный целитель Ордена сказал, что сей шип надлежит удалить из плоти до истечения пяти дней (лишь после этого срока яд начнет действовать, и тогда уже никакие противоядия не спасут).

Протиснувшись к преступнику, Титус окликнул:

– Эй, Атхий!

Тот вздрогнул, повернулся, узнал преследователя – и на его бледном прыщавом лице заблестели бисеринки пота.

– Я уже третий день за тобой бегаю, – сообщил Титус, безуспешно пытаясь подойти ближе.

Теперь их разделяло всего несколько человек, но эти несколько человек стояли плотно, как кирпичи в кладке крепостной стены.

– Помнишь, как тебя в задницу кольнуло? Я хочу тебя спасти, я твой друг!

Это утверждение заставило Козью Харю втянуть голову в плечи и присесть, прячась за чужими спинами.

Между тем из толпы выбрались двое жрецов Мегэса, в белых рясах и бесцветно-прозрачных, словно отлитых изо льда, венцах.

– Белизна есть символ Мегэса, непорочно-ледяного бога! – крикнул первый из них звучным высоким тенором (видимо, у него тоже был амулет, усиливающий звук). – Не оскверняйте ее, грязные теплые козявки! Не славьте чокнутую Омфариолу и развратную Нэрренират, лучше преклонитесь перед хладным величием Мегэса!

– Белизна – символ Омфариолы, символ ее безмерной чистоты и доброты! – возразила служительница Омфариолы. – Не слушайте их, люди, затворите слух для их гнусных речей! Мегэс замораживает, а Омфариола согревает!

На нос Титусу шлепнулась капля. Назревала гроза, в небе громыхало. Козья Харя исчез, как сквозь землю провалился, но Титус знал, что он тут, рядом: ему просто некуда деться. Между жрецом Мегэса и служительницей Омфариолы начался магический поединок. Оба стояли неподвижно, только воздух вокруг них сверкал и потрескивал. Второй жрец Мегэса, не владеющий магией, сцепился с приверженцами доброй богини врукопашную, но те одолели его числом и повалили на землю. В толпе все громче ругались: народ опаздывал, да и мокнуть под дождем никому не хотелось.

Озираясь, Титус насчитал на заднем плане полторы дюжины шлемов, увенчанных одинаковыми гребнями, – городская стража. Стражники выставили вокруг площадки оцепление, однако в свару не вмешивались: тут задеты интересы богов, а они всего лишь люди.

– Атхий! – привстав на цыпочки, позвал Титус. – Где ты? У тебя из задницы шип надо вытащить, иначе помрешь! Не бойся, я друг!

Капли зачастили. По эстакаде скользнул поезд, исчез за мраморными стенами. Через мгновение эскалатор выплеснул из-под арки отряд мускулистых парней и девушек в легких блестящих доспехах, отливающих лиловым. Храмовые воины Нэрренират.

На площадке началась свалка. Воины работали кастетами: наилучшее решение, ибо в такой давке затруднительно использовать дубинки либо мечи (при условии, что твоя задача – не разогнать толпу, а смять служителей Омфариолы и расчистить для пассажиров проход к эскалаторам). Люди в белом пытались защищаться с помощью магии, но каждого из воинов окутало лиловое свечение, и магические заряды не причиняли им вреда. Жрецов Мегэса нигде не было видно: их сбили с ног еще в самом начале. Титус опасался, что Козья Харя в этой сумятице удерет, но протолкнуться к нему не мог. Толпа колыхалась, как желе в энергично встряхиваемой посудине.

Несколько приверженцев Омфариолы, израненные, в забрызганных кровью белых одеждах, хотели спастись бегством, однако угодили в ловушку, которую сами же и создали, устроив людской затор перед аркой: бежать отсюда было попросту некуда. Титус видел, как девушка-воин, худощавая, но с рельефными мускулами под шоколадно-смуглой кожей, с силой ударила в висок свою ровесницу, сторонницу Омфариолы, и слышал, как хрустнула черепная кость. Он представил на месте убийцы Роми – и внутренне содрогнулся.

Из-под ног у дерущихся выполз на четвереньках Козья Харя, устремился к эскалаторам. Никто из воинов его не тронул. Добропорядочный пассажир хочет успеть на поезд… Видимо, Нэрренират, всегда отличавшаяся практицизмом, пассажиров велела щадить, дабы не пострадал ее бизнес. Хм, интересно, зачем богине деньги?.. Об этом Титус подумал мельком, провожая отчаянным взглядом спину Атхия, украшенную оттиском чьей-то подошвы.

Дождь хлынул в полную силу, и народ рванулся к арке. Воины не препятствовали. Вскоре Титус очутился на ступенях эскалатора, в светлом мраморном коридоре, наклонно поднимающемся вверх. Тут давки не было, некая незримая сила не позволяла пассажирам толкать друг друга.