Мир-ловушка - Страница 4

– Смиренно прошу вас подождать, господин. Я доложу моему господину о вашем прибытии.

Шертон прошелся взад-вперед, остановился перед проемом: внизу купался в океане света нарядный город. Верхний. Нижнего отсюда не видно.

Хлопнула дверь. В зал вошел грузный мужчина в белой профессорской тоге с бриллиантовой аппликацией, изображающей звезду, пронзенную стрелой, – эмблему теологов. Профессор Венцлав Ламсеарий, один из крупнейших теологов Панадара, ректор Императорского университета.

– Здравствуй, Арсений! – Его бледное мясистое лицо озарилось радостной улыбкой. – Наконец-то! Хвала Создателю, что мой человек тебя нашел!

Пока они обменивались приветствиями, другой раб вкатил столик с напитками и фруктовым льдом в прозрачных стаканчиках.

– Что случилось? – спросил Шертон, когда он удалился.

Выглядел Венцлав неважно. В его мимике, жестах, голосе сквозили растерянность и нервозность, раньше ему несвойственные.

– Пока ничего, – угрюмо вздохнул ректор. – Арсений, мы с тобой старые друзья. Я прошу тебя… погости у меня некоторое время. Пока ты здесь, они ничего не посмеют сделать.

– Кто – они? Люди? Боги?

– Скорее всего, люди. Меня уже трижды пытались ограбить… После двух первых попыток я послал за тобой. Воры искали один и тот же предмет, мою информационную шкатулку.

– Так тебе нужна охрана?

– Охрана у меня есть. Мне нужна твоя поддержка, Арсений. Может быть, твое присутствие отпугнет их.

– Я не влиятельное лицо, – отхлебнув ледяного шипучего вина, рассмеялся Шертон.

– Зато влиятельные лица знают, кто ты такой и на что способен. Прошу тебя, Арсений, поживи у меня хотя бы с месяц. Пока все не утрясется…

– Хорошо, с месяц. Ты кого-нибудь подозреваешь?

– Я подозреваю слишком многих, чтоб от этого был толк.

Заручившись его согласием, ректор расслабился, тоже осушил бокал вина и бросил в рот сразу два ледяных шарика – апельсиновый и зеленый.

– Пойдем, – произнес он невнятно. – Прогуляйся со мной по коридорам, чтоб тебя все видели… У меня через полчаса лекция.

Шагая рядом с Шертоном по широкой, как проспект, сводчатой галерее, пронизывающей здание учебного корпуса, ректор впервые за много дней чувствовал себя защищенным. Приехал единственный человек, которому можно доверять. Друг. Когда-то, когда они оба были молоды, Арсений Шертон спас жизнь Венцлаву Ламсеарию.

Ректор был неизлечимо болен. Как и любой теолог, он расплачивался за работу с чашами-ловушками и иными аналогичными устройствами странным ознобом, депрессиями, провалами в памяти, плохим состоянием внутренних органов, блуждающими болями. Оружие, эффективное против богов, для людей тоже не безвредно! В свое время, выбирая профессию, он согласился на эту цену – а теперь начал стремительно сдавать.

Стены и колонны сквозной галереи, а кое-где даже и потолок, покрывала хаотичная вязь граффити. Студенты балуются, и бороться с этим бесполезно. Где-то здесь должны быть надписи, начертанные тридцать лет назад рукой студента-теолога Венцлава Ламсеария… Сохранились они под слоем более поздних напластований, или их соскоблили во время очередной генеральной уборки? Ректору хотелось думать, что сохранились.

Преподаватели и студенты расступались перед ним, почтительно здоровались, удивленно посматривая на его спутника. Низко кланялись рабы в одинаковых серых туниках. Среди них наверняка есть соглядатаи тех, кто плетет против него интриги! Ну, ничего. Пусть доложат своим хозяевам, что у него появился друг-защитник.

Зал с незастекленными окнами и видавшими виды плетеными креслами. Большинство первокурсников, расположившихся в креслах и оконных нишах, торопливо двигали челюстями: большой перерыв, самое время перекусить. Заметив ректора, все повскакивали на ноги, а раб, сметавший в совок бумажки, согнулся в поклоне.

Оглядев их, ректор прищурился и пробормотал: «Ага…» Возле крайнего окна он заметил девчонку с плиткой шоколада. Та самая, которая недавно попалась на употреблении кивчала! Мало того что она из дурного любопытства приняла наркотик, отключающий болевые ощущения, – сразу после этого она отправилась в лабораторию выполнять практическое задание по алхимии. Что за ингредиенты она взяла и смешала, неизвестно. Сама не помнит. Во всяком случае, это были не те составляющие, которые порекомендовал ребятам для опыта преподаватель. Час был поздний, и лаборант, чья прямая обязанность – присматривать за экспериментирующими студентами, пьянствовал в подсобке с двумя рабами. Все трое потом получили нагоняй. Одурманенная наркотиком девчонка бухнула в свое адское зелье кое-какие магические компоненты (первокурсникам строжайше запрещено к ним прикасаться), начала взбалтывать полученную смесь, и тут ее угораздило облиться. К счастью, она все-таки надела защитную маску и фартук. А про перчатки забыла. Результат – несколько ожогов на левой руке.

Ректор не отчислил ее по одной-единственной причине: девчонка принадлежала к идонийскому торговому клану До-Энселе. Это влиятельный клан, портить с ним отношения незачем. Конечно, он хорошенько отчитал ее, объявил строгое предупреждение… Намекнул, что после второго раза никакие родственные связи ее не спасут.

– Ну? – спросил он грозно, глядя на нее сверху вниз. – Не пробовала больше наркотиков?

– Нет, господин ректор, – тихо ответила студентка.

Ее левая полусогнутая рука опиралась о подоконник, рукав приподнялся, открывая безобразный серовато-багровый рубец на нежной коже. Ректор нахмурился:

– Так и гуляешь в таком виде? Что ж ты к целителю не сходишь?