Мир-ловушка - Страница 43

– Понял, господин.

В надзиратели непонятливых не берут: они должны уметь читать и писать, а также более-менее понимать, о чем беседуют между собой студенты. Это своего рода элита среди университетских рабов.

В толпе начались перешептывания, потом один из студентов сдавленно произнес, отвечая на чей-то вопрос:

– Ну да, я знал их… Это Обран Фоймус с пятого курса. – Он указал на правоведа. – А это Варий Клазиний. Видите, у него на пальце печатка с родовым гербом Клазиниев? Он никогда ее не снимал.

Титус замер в полусогнутом положении. Клазиний и Фоймус – эти имена ему назвала Сибрела, соседка Роми по келье. Главные враги Роми. Совпадение?.. Создатель, пусть это будет всего лишь случайное совпадение…

– Вы что-то нашли, афарий? – вывел его из ступора голос преподавателя.

– Нет, профессор. – Он выпрямился. – Только отпечатки подошв, но они тоже могут помочь следствию. Известите ректора и немедленно свяжитесь с Магистром нашего Ордена. По закону, если преступление произошло в государственном учреждении, афарий не имеет права начинать расследование по собственной инициативе, без приглашения.

Кое-кто направился к выходу, и вместе с ними Титус. Он хотел поскорее проверить свое страшное подозрение, поскорее убедиться, что это неправда.

Нетерпеливо поглядывая на песочные часы в нише, он мерил шагами коридор перед дверью лекционной аудитории на четвертом этаже. Наконец дверь распахнулась, высыпали первокурсники.

Роми среди них не было.

Афарий прислонился к стенке. Холодок в животе, под ложечкой, в сердце – словно тебя живьем вмораживают в ледяную колонну в храме Мегэса… Спохватившись, он с отчаянной надеждой бросился к двери.

Нет. В аудитории ее тоже не было. Только раб, скатывающий в трубку полотнище с какой-то разветвленной схемой.

Она появилась внезапно в конце коридора. Издали узнав тонкий подростковый силуэт, Титус бросился навстречу. Девушка остановилась.

– Ты пропустила лекцию, – вымолвил он после заминки чужим голосом.

– Я была в туалетной комнате.

Они молча смотрели друг на друга. Роми казалась сникшей и грустной. Титус обратил внимание на бархатный мешочек с затейливым бисерным узором: судя по тому, как он оттягивал пояс, там лежало что-то тяжелое.

– Роми… Роми… это сделала ты?

Она даже не спросила, что он имеет в виду. Тихо ответила:

– Я.

– И что теперь?! Ты совершила убийство! Ты довольна? Ты чувствуешь себя хорошо?

– Нет. Не хорошо. Но я не раскаиваюсь. Они были законченными подонками. Из-за них один парень с нашего курса пытался покончить с собой. Клодий. Я с ним почти не общалась, но когда человек, которого ты знаешь, хочет убить себя из-за какой-то мрази… Такого быть не должно.

– Ты не имеешь права так судить о людях! Не бывает законченных подонков.

– Может, и не бывает, зато некоторые люди ведут себя как законченные подонки. – В янтарно-коричневых глазах Роми зажглись упрямые огоньки. – Это их выбор. А мой выбор – защищаться!

– Ты не смеешь так рассуждать!

– Не твое дело, как я смею рассуждать и как не смею!

Она шагнула в сторону. Титус заступил ей дорогу:

– Подожди!

Продолжать этот спор он не хотел: ее точка зрения, сочетающая в себе отроческую наивность и прямолинейный практицизм, внушала ему страх. Роми опасна. Опасна даже не тем, что застрелила Вария Клазиния и Обрана Фоймуса, а своими взглядами. Остановить ее надо сейчас, пока не поздно, пока она никого не успела заразить этими неправильными мыслями!

Титус нашарил в кармане коробочку, вынул булавку. Золотая вещица сверкнула на солнце. Роми, пытавшаяся обойти его, приостановилась, и тогда он с размаху вонзил булавку ей в руку. Ни одной капельки крови: ведь булавка магическая.

Афарий заглянул в мешочек на поясе у Роми: да, там лежал медолийский самострел. Орудие убийства.

– Идем.

Взяв девушку за локоть, он повлек ее к лестнице. Временами Роми начинала упираться, но очень вяло и слабо. Титус припомнил замечание Эрмоары насчет ее высокой сопротивляемости. Заклятье, превратившее Атхия в идеально послушный автомат, не смогло до конца парализовать ее волю. Впрочем, это не имело значения.

По лестнице поднимался наряд городской стражи.

– Я задержал убийцу, – громко объявил Титус. Стражники остановились.

– Это Романа До-Энселе, студентка первого курса. У нее были личные счеты с покойными. Самострел, из которого она стреляла, лежит в мешочке на поясе… – Его уверенный голос прервался. Сглотнув, афарий добавил: – Преступница добровольно призналась в содеянном, не забудьте занести это в протокол.

Он выпустил ее локоть и выдернул булавку. Роми вздрогнула, схватилась за перила. Стражники окружили ее, оттеснив Титуса.

– Романа До-Энселе, именем императора вы арестованы! Если у вас есть при себе какие-либо магические амулеты и приспособления, вам надлежит сдать их…

Титус боком протиснулся мимо, сбежал по расплывающейся от слез лестнице в вестибюль и выскочил на жаркую вечернюю улицу. Все. Он выполнил свой долг. Теперь надо сообщить о случившейся трагедии Эрмоаре.

Сумерки застигли его возле городских ворот. Это были Юго-Восточные ворота, которые закрываются сразу после захода солнца, так что Титус успел в последний момент.

Он не торопился, отчасти неосознанно, отчасти намеренно оттягивая объяснение с главой клана До-Энселе. Прошелся не спеша по опоясывающей террасе, задержался перед Храмом Правосудия – памятником седой древности, пережившим десятки поколений панадарцев. Сколько судеб перемололи незримые жернова, скрытые за его суровым монументальным фасадом? Здесь судили многих, а скоро здесь будут судить Роми.