Мир-ловушка - Страница 98

Пусть пока посидит в клетке. К тому времени, как она сумеет освободиться, их будут разделять сотни миль… а может, и магический барьер, отгораживающий Облачный мир от междумирья.

И Шертон прошел мимо. Редкие встречные, заслышав рев, тревожно косились в сторону ограды, ускоряли шаги.

Вскоре Шертону пришлось отступить к стене, пропуская кавалькаду: сверкающие лаком и позолотой кареты, придворные кавалеры верхом на породистых гувлах, бегущие рысцой пешие слуги. Они свернули в переулок, который вел к зверинцу. Отправились посмотреть на чудовище… Шертон узнал среди них афария: по форменным ботинкам патрульного, на толстой подошве, с заклепками и шнуровкой. Титус был одет как халгатийцы и кутался в темный плащ с капюшоном – а под капюшоном лицо обтянуто чем-то вроде сетчатой маски, – но расстаться с удобной панадарской обувью не захотел.

Аристократический центр сменили районы, заселенные небогатыми обывателями. Брусчатку местами скрывал слой грязи, толстый, как масло на хорошем бутерброде. Улицы то распрямлялись, то начинали загибаться и выписывать петли.

Пустырь с домом Бирвота за минувшие дни превратился в помойку: жители окрестных улиц тащили сюда отбросы, выражая таким образом свое негативное отношение к чернокнижнику. Вероятно, по наущению святых отцов. Магу на это было наплевать. Он сказал, что такое случалось и раньше, тогда он одним махом уничтожал мусор – и напуганные черным колдовством соседи на некоторое время отставали. А теперь не дождутся. Скоро он отсюда уедет, и пусть сами убирают.

Сейчас он сортировал вещи, готовясь к путешествию. В доме господствовал хаос.

– Вот это нужное… – бормотал Бирвот, повертев в пальцах высушенную змеиную голову, и бросал в дорожный мешок. – А вот этого не надо, не пригодится… – Расшитый стеклярусом тапок летел в кучу отвергнутых предметов в углу. – Так, отними-тяжесть, это скоро понадобится… – Комок невесомого черного пуха был бережно запакован в замшевый мешочек. – Связующее Сердце тоже возьмем…

Не желая мешать, гости смирно сидели в углу большой комнаты с камином (язык не поворачивался назвать ее гостиной), но тут Шертон заинтересовался:

– Связующее Сердце? Можно взглянуть?

Ничего особо интересного. Кусок застывшего стеклянистого вещества, бурого, с кровавыми прожилками. Формой он и правда напоминал сердце. Не стилизованное, настоящее. И ни разу не был в употреблении, ибо, если верить древним источникам, после употребления Связующее Сердце исчезает.

Не будучи магом, Шертон обладал определенными познаниями в этой области. Достаточными, чтоб отметить: едва ли не все используемые для колдовства предметы из арсенала Бирвота неизвестны в Панадаре. Или, по крайней мере, широко не известны (Шертон все же не забывал о том, что он не профессионал). Сохранят ли они свои свойства за пределами Облачного мира? И останется ли Бирвот магом, покинув родное измерение? Этого не знал никто, в том числе сам Бирвот.

Но о Связующем Сердце Шертон слыхал. Именно так оно должно выглядеть. Значит, все же существуют магические артефакты, чьи свойства во всех без исключения мирах остаются неизменными.

– Я читала, что оно, то есть они, старше нашей Вселенной, – вытянув шею, чтобы получше рассмотреть стеклянистый комок, шепотом сказала Роми. – И еще, что человек под заклятьем Связующего Сердца навсегда сохраняет память о той жизни, когда заклятье было наложено.

– Не память, – заталкивая сердце в другой мешочек, буркнул Бирвот. – Способность узнавать. Заклятье Связующего Сердца можно наложить на двух, трех человек… до пяти-семи, тут разные источники друг другу противоречат. И существа, подвергшиеся ему, узнают друг друга, встретившись через много рождений, хотя память, как таковую, не сохранят.

– А как тогда узнают? – заинтересовался Лаймо.

– Очевидно, человек просто почувствует, что вот это – его любимая… или, наоборот, смертельный враг. Смотря какие чувства связывали их на момент наложения заклятья. Давайте-ка не мешайте! Вы ученики воина, а не ученики мага!

Осадив зарвавшихся учеников, Бирвот повернулся к Шертону:

– У вас оно тоже известно?

– Известно. Видимо, кое-какие ниточки все же соединяют Облачный мир с остальной Вселенной.

Это открытие всех обрадовало. Даже маг подобрел и продолжил сортировку своего разнородного имущества с большим энтузиазмом.

Идеально гладкие стены из красновато-коричневого вулканического стекла замыкали в круг каменную площадку около двадцати ярдов в поперечнике. Ее устилала солома, посередине стояла бадья с водой. Новый обитатель Обсидиановой ямы лежал, растянувшись на полу, не реагируя на окрики столпившихся наверху придворных.

– Зверек, скажи что-нибудь! – настаивала рассерженная королева Лусилла. – Скажи человеческим языком! Вредничает… Киньте в него камень! Раз оно дрессированное, оно должно уметь проявлять почтение!

Теперь, когда зверь сидел в яме, в него можно было швырять камни, не страшась последствий. На высоте восемнадцати футов от пола колодец перекрывала первая решетка, к которой были прикреплены остриями вниз длинные, до бритвенной остроты заточенные трехгранные лезвия. В пяти футах выше находилась вторая решетка, к ней была привязана веревочная лестница, сейчас свернутая. Сбоку ворот, на него намотан канат с ржавым крюком. Яму окружал полированный каменный бортик, через который перегибались, глазея на зверя, халгатийские царедворцы.

Ячейки обеих решеток были достаточно велики, чтобы хорошенько рассмотреть пленника. Или протолкнуть свиную тушу, или спустить бадью, или пропустить работника, которого приставили убирать за чудовищем (услыхав об этом от смотрителя зверинца, бедняга решил, что дни его сочтены, но перечить господину начальнику не посмел). Для зверя ячейки мелковаты, не пролезет. А попробует расшатать нижнюю решетку – напорется на лезвия.